Когда тест показал две полоски, я сразу сказала, что хочу девочку. Я пошла к мужу и потребовала пересчитать у-хромосомы. Все ли на месте. То есть, не покинула ли одна из них отчий дом, решив устроить пикник где-то в районе моей яйцеклетки.
Муж сказал, что ему всё равно, мальчик или девочка. Что перебирать харчами в таких вопросах негоже, и вообще жизнь следует принимать такой, какая она есть, повинуясь естественному ходу событий и не сетуя на судьбу.
папы мальчиков
Мужу прекрасно быть даосом. Он недавно научил старшего сына Сашку писать стоя. Не в смысле романы, а в смысле, спустив штаны. Теперь у них куча новых тем для разговора. Кто выше, дальше и затейливей.
Они крушат древесину на новой дровоколке, сверлят и завинчивают всё, что можно просверлить и завинтить, пускают воздушного змея и ловят рыбу. Конечно, папа классный.
А что взять с матери, кроме чистых трусов и Айболита на ночь? Воздушные змеи у неё падают, дровоколки она боится, а про писать стоя и вовсе сказать стыдно — бездарь бездарью.
Поэтому я сказала, что тоже хочу свой личный тамагочи. Которому я смогу рисовать принцесс. Я очень хорошо рисую принцесс. За таких принцесс как у меня все принцы в округе дружным табором помчались бы рубить встречных драконов на люля-кебаб.
Но в семье мой талант не востребован. В семье вместо принцесс я рисую тракторы. Иногда комбайны. Если я их не рисую, то раскрашиваю. Если не раскрашиваю, то смотрю на Ютьюбе. Каждый день. Я уже давно не боюсь, что не прокормлю семью — если я останусь без работы, то смогу неплохо устроиться на уборку кукурузы или сенозаготовки.
И я хочу покупать платьица. Пусть у других бегают в штанах и с ужасом на голове. Моя будет в платьицах и с косичками. Я видела недавно такое, с вышитыми на воротнике цветочками.
мамы мальчиков
Мамы мальчиков — они в эстетическом плане небалованные. Они постепенно смиряются с тем, что цветочков на их долю не выпало. Они привыкают к разным монстрам и трансформерам, и радуются каждой футболке с мало-мальски симпатичным мишкой.
Зайдя в девочковый отдел, я чувствую себя язвенником за новогодним столом. Хочется всё. И если раньше я лишь вздыхала, то теперь мой час пришёл. О, как я стану неистовствовать среди розовых кофточек и гольфов с помпонами! Продавцы будут рыдать как дети и молить о пощаде.
Только вот на УЗИ схожу. Чтоб уж наверняка…
«а первый у вас кто?»
« А первый-то у вас кто?» — спросила узистка.
«Мальчик,» — застенчиво сказала я. Мне хотелось чуда.
«Ну, значит будет два мальчика.» — сказала она, невозмутимо шуруя датчиком у меня по животу. Когда раздаёшь такие новости каждый день, с перерывом на обед, душевная чуткость как-то девальвируется.
Я пошла в МакДональдс и сожрала два макфлури, обильно орошая их слезами. Я вспоминала свою тётку. У тётки было два сына. Перед замужеством у неё был 42й размер и коса толщиной в руку. Обзаведясь в хозяйстве тремя мужиками, она сперва избавилась от косы, а потом и от 42-го размера, постепенно растянув его до 54- го.
Однажды я пришла к ним гости. На ужин была пицца. Тощая итальянская субстанция с одинокими островками салями или анчоусов была адаптирована щедрой тёткиной рукой под то, что хотят три мужских желудка. Три мужских желудка хотели свадебный торт из теста, колбасы, грибов, сыра и майонеза.
«Давай ещё кусочек» — говорила она мне.
«Не могу!» — стонала я, готовясь аккуратно лопнуть.
«Ну, маленький, воооот такусенький» — убеждала она и метала в тарелку что-то, способное потопить Титаник.
После ужина тётка горевала:
«Не могу похудеть. Только соберёшься — то День рождения, то ещё что-нибудь. И мои же постоянно есть хотят. Приходится готовить…»
Я подумала, что терять уже, в общем, нечего и пошла за третьим макфлури.
На следующее УЗИ мы пошли всей семьёй. Муж железной хваткой держал Сашку, стремящегося превратить кабинет УЗИ в Хиросиму, и с умным видом смотрел на экран.
«Это мальчик?» — скупо, по-мужски, спросил он дядьку-узиста.
«Да» — также по-мужски ответил тот.
Потом они немного помолчали. По-мужски.
«И что, уже зубы есть?» — спросил, наконец, муж, показав на тонкую цепочку белых точек на экране.
Узист не улыбнулся. Он привык каждый день иметь дело с с идиотами.
«Это позвоночник» — устало ответил он.
принц №2
С тех пор я смирилась и тоже стала даосом. Я перестирывала маленькие сашкины вещи и ругалась с мужем. Из-за имени. Нас вдруг осенило, что мальчика тоже придётся как-то назвать. Бюрократы в ЗАГСе не могут обойтись без этих мещанских условностей.
Когда у тебя в списке фаворитов сто одно женское имя и ни одного мужского, вопрос решить трудно. Муж предложил Фридриха. Кто не знает, сокращённое от Фридриха — Фриц. Я сказала, что Фрицем моего ребёнка назовут только после моих похорон. Муж обиделся, но не сдался. Он читал книгу про викингов. Муж вообще любит всё, что про викингов. Он прибегал ко мне с книжкой и зачитывал имена, которые в печатном виде выглядели так, будто при наборе слетела кодировка. Все, кто мог их выговорить без запинки, вымерли вместе с викингами. Я браковала их оптом. Муж плюнул и сказал, чтоб называла как хочу. Как хочу, я не знала. Не знала до самых родов.
А 23 ноября родился Варька, сразу стало ясно, что он Ивар. Потому что кто ещё, когда серьёзные глаза и ямка на подбородке?
И, в общем фиг с ними, с платьицами. Пусть повисят. Пока внучка не родится…
пост впервые был опубликован на tetkam.net
